Если бы колокола Рильского монастыря не отсчитывали через каждые три часа ход времени, можно было бы подумать, что оно остановилось: так долго здесь тянется день. На смену ему медленно приходит вечер. Горы синеют и постепенно сливаются с синевой неба; лики святых становятся строже, темнеют и, наконец, растворяются в сгустившихся сумерках. В наступившей тишине отдается только шум шагов на деревянных монастырских галереях, доносящийся будто отголосок из иного мира.